I. ВОЗВРАЩЕНИЕ
ДОМОЙ
Уже несколько часов, как мы оставили позади
закат. Помню…
Время гораздо настойчивее пространства.
С. Кржижановский
— Сколько прошло часов, пока отстал запах полыни?
Помню лишь очертания гор, бронзовый 'постриг дач
и голос моря, преследующий меня и поныне…
И ещё — воздух, густо пахнущий,
как свежевыпеченный калач;
Городам присуща некая амбивалентность; подспудно —
этот, тайно подглядывающий магнолиевым зрачком,
привязывает к себе пустым щебетом волн, будто
неотделимость между канделябром,
люстрой и бронзовщиком…
Но время всего настойчивей; оно намного надёжней
того же стука колёс по тугим рельсам и с виду
вроде пары влитых', с одной ноги босоножек,
отчего и сомнительно, как походка
после пяти мохито.
Море топчется за горизонтом и только вакханки волны
рукоплещут твоему возвращению к их подворью,
и обступив фигурку, какого-то причала, долго
скандируют: "Просим! Просим!" И ты
вспоминаешь свою историю:
«… а когда и полынь, и ветер легли позади гор —
степь обернулась морем, сменив няньку на сотоварку;
где в горах подают глинтвейн и такой благородный грог,
что на вершинах снег, залитый солнцем,
до неприличия маркий…»
Расточительное наслаждение! Передвиженье в себе
и во времени вкрадчивей твоих «я», краше иных почестей…
Так пляжные чайки, искрошенный ловят хлеб…
Или так скрашивает ландшафт
их, кричащее ртов сообщество?
Не потому ли встревожены все эти: «за» и «вовне»,
что не ждут от окрестностей — ни зова, ни окрика?
Там же, где оставляет ветер и поле, и степь впорожне,
выстывает полынный корень… Но это
развязка любой истории…
И всё же — возвращенье домой всегда радостно!
Как выигрыш кубка! Ибо повсюду уместны объятья
и если не считывать время, а только тепло пространства,
то можно, запросто, ощутить
присутствие счастья.
24 апреля 2008г.
03 апреля 2010г.
ДОМОЙ
Уже несколько часов, как мы оставили позади
закат. Помню…
Время гораздо настойчивее пространства.
С. Кржижановский
— Сколько прошло часов, пока отстал запах полыни?
Помню лишь очертания гор, бронзовый 'постриг дач
и голос моря, преследующий меня и поныне…
И ещё — воздух, густо пахнущий,
как свежевыпеченный калач;
Городам присуща некая амбивалентность; подспудно —
этот, тайно подглядывающий магнолиевым зрачком,
привязывает к себе пустым щебетом волн, будто
неотделимость между канделябром,
люстрой и бронзовщиком…
Но время всего настойчивей; оно намного надёжней
того же стука колёс по тугим рельсам и с виду
вроде пары влитых', с одной ноги босоножек,
отчего и сомнительно, как походка
после пяти мохито.
Море топчется за горизонтом и только вакханки волны
рукоплещут твоему возвращению к их подворью,
и обступив фигурку, какого-то причала, долго
скандируют: "Просим! Просим!" И ты
вспоминаешь свою историю:
«… а когда и полынь, и ветер легли позади гор —
степь обернулась морем, сменив няньку на сотоварку;
где в горах подают глинтвейн и такой благородный грог,
что на вершинах снег, залитый солнцем,
до неприличия маркий…»
Расточительное наслаждение! Передвиженье в себе
и во времени вкрадчивей твоих «я», краше иных почестей…
Так пляжные чайки, искрошенный ловят хлеб…
Или так скрашивает ландшафт
их, кричащее ртов сообщество?
Не потому ли встревожены все эти: «за» и «вовне»,
что не ждут от окрестностей — ни зова, ни окрика?
Там же, где оставляет ветер и поле, и степь впорожне,
выстывает полынный корень… Но это
развязка любой истории…
И всё же — возвращенье домой всегда радостно!
Как выигрыш кубка! Ибо повсюду уместны объятья
и если не считывать время, а только тепло пространства,
то можно, запросто, ощутить
присутствие счастья.
24 апреля 2008г.
03 апреля 2010г.
Комментариев нет:
Отправить комментарий